Подземелья Лубянки   ::   Хинштейн Александр Евсеевич

– К стене, – командным, не терпящим возражений тоном приказал он обалдевшему хозяину, – Мы из МГБ.

Когда милиционер сообразил, что к чему, грабителей и след простыл.

Бесстрашие Венгровера граничило с сумасшествием. Мало кто осмеливался проделывать то, что позволял себе он. Кто еще, например, мог обчистить начальника московской милиции комиссара Полукарова?

Полукаров переезжал на новую квартиру. Заранее собрал, упаковал вещи – все, что нажил за свою долгую комиссарскую жизнь. Когда в квартиру позвонили люди в милицейской форме, он и в мыслях даже не мог заподозрить подвоха.

Люди аккуратно снесли все тюки и чемоданы на улицу, погрузили в грузовик…

А через 15 минут к дому Полукарова подъехала еще одна машина с милиционерами, перевоплотившимися на время переезда в грузчиков, и долго соседи с удивлением вслушивались в матерные рулады взбешенного комиссара: своих вещей он не видел больше никогда…

Борис Венгровер прожил долгую, полную риска и опасностей жизнь. А закончил ее… в доме престарелых.

Он не намного пережил Ядвигу Дзержинскую, которая перед смертью успела еще написать небольшие воспоминания о дяде. Они назывались «Это навсегда осталось в памяти». Правда, о том, что по-настоящему осталось в ее памяти, Ядвига не обмолвилась и словом…

Есть что-то сверхъестественное в истории семьи Дзержинских. Словно какое-то проклятие, некий злой рок тяготел (а может быть, тяготеет до сих пор) над этой фамилией.