Подземелья Лубянки   ::   Хинштейн Александр Евсеевич

– Товарищ майор, – подошел к Кудряшову известный в оркестре хохмач, баритонист Николаев, – а вы знаете, что пропала нетолько флейта? Такой-то потерял еще и казенный бемоль…

– Как! – вскричал дремучий замполит. – Бемоль?!! Ну, уж, гауптвахты ему не миновать!

Когда Агапкину рассказали об этом, он смеялся до слез:

– Да уж, послал Бог помощничка…

То что Агапкин относится к нему с насмешливым пренебрежением, Кудряшов, безусловно, знал: кое-кто исправно доносил ему обо всех настроениях и разговорах; контроль и учет – основные достижения социализма. И это выводило майора из себя. Как и все ограниченные люди, больше всего он не терпел неуважения к собственной персоне; выпады против политрука – это выпады против всей партии.

Долго и кропотливо собирал он всевозможную грязь, накапливал материал. В кругу приближенных не раз говорил, что не доверяет Агапкину: чувствую, не наш это человек, ох, не наш… Но до поры до времени материалам этим хода давать было нельзя. Не дай бог, пружина развернется в обратную сторону, тут никакие заслуги не помогут.

На откровенный демарш против дирижера замполит решился только в августе 1953 года.

Было ли это его собственной инициативой, почувствовал ли он благополучное расположение планет, или же кто-то майору подсказал, благо только-только в Высшую школу пришел новый начальник (старый, полковник Никитин [185] , к Агапкину благоволил и всячески поощрял)? Неведомо.

Эти доносы столь красноречиво бытописуют нравы ушедшей эпохи, что мы позволим привести их практически целиком.