Покушения и инсценировки: От Ленина до Ельцина   ::   Зенькович Николай

И строки разных стихотворений как будто делали мне больно, попадая на глаза. Там каждая строчка одушевленная, и именно болью страшно заразительной. Я не ставлю себе целей внешних. Мне безразлично, быть ли римским папой или чистильщиком сапог в Калькутте, — я не связываю с этими положениями определенных душевных состояний, — но единая моя цель — вывести душу мою к дивному просветлению, к сладости неизъяснимой. Через религию или через ересь — не знаю».

И так далее. За страницами чистой метафизики идут такие пассажи, которые уму обыкновенному, простому, жутко читать. Жажда острых, мучительных ощущений, «всеочищаюшего огня страданья» не давала ему покоя. Точно подметил Марк Алданов: Леонид был рожден, чтобы стать героем Достоевского.

Странно, но до весны восемнадцатого года он не принимал активного участия в политике. Правда, Февральская революция его увлекла — но всего недели на дветри. Он стал председателем «союза юнкеров-социалистов». Октябрьский переворот, Ленин произвели на него колоссальное впечатление, но Брест-Литовский мир 1918 года коренньм образом переменил отношение к большевикам и их революции. Он жгуче возненавидел советскую власть.

Такая эволюция плюс особенности душевного состояния делали его ценнейшим объектом внимания тех, кто на конспиративных квартирах плел тонкую паутину тайных интриг против большевистского Совнаркома.



СМЕРТЬ НЕ ПРИГЛАШАЮТ



Смерть не приглашают, она приходит сама.