JК
Полярный летчик :: Водопьянов Михаил
Страница: 140 из 449Бухольц несколько минут порулил, потом, поставив машину в начале взлётной полосы, прибавил газу. Самолёт помчался вперёд. Всё стремительней и неудержимей был его разбег. И, наконец, колёса легко оторвались от земли и «первенец» стал набирать высоту.
– Летит, летит, и мои рейки летят! – восторженно крикнул паренёк – ученик краснодеревщика, сорвал с головы лётную фуражку, которую он носил «для форса», и бросил вверх.
В воздух взметнулись кепки и косынки. Прогремело «ура».
Первый круг над аэродромом лётчик сделал на высоте ста метров. При втором – взял повыше. Третий совершил на полукилометровой высоте.
И наконец, счастливый Бухольц плавно приземлил самолёт на взлётно-посадочной полосе. Его встретили аплодисментами.
Первым добежал до самолёта Поликарпов и обнял лётчика:
– Ну, как?
– Нормально! – коротко ответил Бухольц.
Трудно сравнить с чем-нибудь волнение, переживаемое конструктором в несколько минут первого испытательного полёта новой машины. Раньше оно было ещё более томительно, потому что отсутствовала радиосвязь с лётчиком. О машине, уходящей из поля зрения, ничего не знали до самого конца полёта. Как гора сваливалась с плеч конструктора, когда на аэродром возвращался самолёт с испытателем. А если прилёт его задерживался на минуту-другую, конструктор от беспокойства не находил себе места. Кто-кто, а он-то знал, что при испытании опытного самолёта лётчик часто попадает в аварийное положение и, рискуя жизнью, вступает в борьбу за спасение машины и себя.
– Летит, летит, и мои рейки летят! – восторженно крикнул паренёк – ученик краснодеревщика, сорвал с головы лётную фуражку, которую он носил «для форса», и бросил вверх.
В воздух взметнулись кепки и косынки. Прогремело «ура».
Первый круг над аэродромом лётчик сделал на высоте ста метров. При втором – взял повыше. Третий совершил на полукилометровой высоте.
И наконец, счастливый Бухольц плавно приземлил самолёт на взлётно-посадочной полосе. Его встретили аплодисментами.
Первым добежал до самолёта Поликарпов и обнял лётчика:
– Ну, как?
– Нормально! – коротко ответил Бухольц.
Трудно сравнить с чем-нибудь волнение, переживаемое конструктором в несколько минут первого испытательного полёта новой машины. Раньше оно было ещё более томительно, потому что отсутствовала радиосвязь с лётчиком. О машине, уходящей из поля зрения, ничего не знали до самого конца полёта. Как гора сваливалась с плеч конструктора, когда на аэродром возвращался самолёт с испытателем. А если прилёт его задерживался на минуту-другую, конструктор от беспокойства не находил себе места. Кто-кто, а он-то знал, что при испытании опытного самолёта лётчик часто попадает в аварийное положение и, рискуя жизнью, вступает в борьбу за спасение машины и себя.