Последний год жизни Герцена   ::   Орлова Р

Герцен:

Насильем и террором распространяются религии и политики, учреждаются самодержавные империи и нераздельные республики, насильем можно разрушить и расчищать место - не больше. Петрограндизмом социальный переворот дальше каторжного равенства Гракха Бабефа и коммунистической барщины Кабе не пойдет.

К проблеме насилия Герцен неоднократно обращался и раньше, в связи с прокламацией "Молодая Россия" (1862 г.). Он пишет в "Колоколе", что не веру в насильственные перевороты "мы потеряли, а любовь к ним" (или: "мысль о перевороте без кровавых средств нам дорога").

Огарев возражал:

Я не вижу в истории ни одного примера такого развития понимания, которому властвующее меньшинство уступило бы добровольно. Подвинулись ли мы в 1869 году настолько, чтобы развитие народного понимания могло идти как координата с народным терпением?..

Какие бы ни были вспышки, каждая вспышка станет новым запросом на пересоздание общественности, которой, без этой вспышки, хотя бы вспышка рухнула, не проснуться бы... помешать мы им не можем...

Что же нам остается делать? Помогать им по мере сил. Это мы обычно и делали1.

Замечания Огарева серьезны. Герцен, как и раньше, прислушивался, кое-что правил. Но основная мысль осталась.

Герцен - в отличие от молодых радикалов-современников - никогда не звал Русь к топору. Но он не отрицал неизбежности и даже необходимости насилия в определенных исторических ситуациях. Так, он в свое время и пугачевщину не считал дорогой платой за отмену крепостного права.