JК
Предавшие СССР :: Стригин Евгений
Страница: 510 из 571В 1885-1987 годах — первый секретарь Кировского обкома КПСС, в 1987-1988 годах — первый секретарь Кемеровского обкома КПСС. В 1988-1990 годах — министр внутренних дел СССР. С 1990 года член Президентского совета СССР.
После провала ГКЧП возглавил КГБ СССР, после реорганизации органов — стал председателем Межреспубликанской службы безопасности. Был членом Совета безопасности СССР, членом Совета обороны при Президенте СССР.
По словам бывшего полковника КГБ (названного однажды в прессе «известным критиком» этого ведомства) Михаила Любимого: «Бакатина возненавидели сразу, и не потому что он безжалостно и весьма разумно расчленил священную корову — о самостоятельности ведомств мечтали даже неосталинисты, Бакатин вызвал гнев своим наплевательски отношением к „славным чекистским традициям“, природным демократизмом и, самое главное, последовательной линией на сокращение аппарата. Последнее — основная болевая точка». («Московские новости», N 2, 1992, с.18).
Сам Бакатин вспоминал: «…После Беловежской Пущи Борис Николаевич предлагал мне „работать, понимаешь, для России“. Я отказался. Точнее, попросил время на размышление. Не мог я сразу перескочить с горбачевской „орбиты“ на ельцинскую. Это, по-моему, было неприлично. Но думал я долго. Месяцев восемь. А когда „созрел“ и сообщил об этом Ельцину через Баранникова, то было уже поздно, поезд ушёл. Я вообще не получил никакого ответа». («Новое время», N 33, 1996, с.16).
После провала ГКЧП возглавил КГБ СССР, после реорганизации органов — стал председателем Межреспубликанской службы безопасности. Был членом Совета безопасности СССР, членом Совета обороны при Президенте СССР.
По словам бывшего полковника КГБ (названного однажды в прессе «известным критиком» этого ведомства) Михаила Любимого: «Бакатина возненавидели сразу, и не потому что он безжалостно и весьма разумно расчленил священную корову — о самостоятельности ведомств мечтали даже неосталинисты, Бакатин вызвал гнев своим наплевательски отношением к „славным чекистским традициям“, природным демократизмом и, самое главное, последовательной линией на сокращение аппарата. Последнее — основная болевая точка». («Московские новости», N 2, 1992, с.18).
Сам Бакатин вспоминал: «…После Беловежской Пущи Борис Николаевич предлагал мне „работать, понимаешь, для России“. Я отказался. Точнее, попросил время на размышление. Не мог я сразу перескочить с горбачевской „орбиты“ на ельцинскую. Это, по-моему, было неприлично. Но думал я долго. Месяцев восемь. А когда „созрел“ и сообщил об этом Ельцину через Баранникова, то было уже поздно, поезд ушёл. Я вообще не получил никакого ответа». («Новое время», N 33, 1996, с.16).