JК
Руал Амундсен :: Яковлев Александр Николаевич
Страница: 82 из 227Де Герлах быстро ослабел, и однажды, когда к нему пришёл доктор Кук, он сказал хриплым голосом:
– Позовите свидетелей, доктор. Я хочу сделать завещание.
– Завещание? – удивился Кук. – Вы малодушествуете! Не теряйте надежды.
– Перестаньте, доктор, – сердито проворчал де Герлах. – Вы видите, что я и капитан больны смертельно.
Чтобы не раздражать больного, доктор позвал Амундсена, механика Виктинга, второго штурмана Бруля, которых ещё не осилила цинга. Когда свидетели вошли в каюту, доктор плотно закрыл двери: он не хотел, чтобы кто-нибудь из команды мог узнать о том, что здесь происходит. Если сам начальник готовится к смерти, тогда весь экипаж подумает, что положение безнадежно.
Де Герлах слабым голосом начал диктовать:
«Находясь в здравом уме и твёрдой памяти...»
Доктор Кук, наклонившись над столом, записывал его слова. Измождённое бородатое лицо начальника экспедиции тянулось к столу. В глазах де Герлаха было отчаяние. На соседней койке ворочался капитан. Он тоже вытянул шею и смотрел, как пишет доктор. А три свидетеля, закутанные в куртки из мохнатых шкур, молча стояли вокруг стола. Слабый свет лампы освещал их мрачные лица.
– Я тоже хочу сделать завещание, – сказал капитан, когда де Герлах кончил диктовать.
Доктор переглянулся с Амундсеном.
– Вам-то совсем рано! – сказал доктор.
– Нет, нет. Я чувствую, смерть близка. Пишите.
Кук снова наклонился над столом, положив перед собой чистый лист бумаги. Капитан диктовал еле слышно.
– Позовите свидетелей, доктор. Я хочу сделать завещание.
– Завещание? – удивился Кук. – Вы малодушествуете! Не теряйте надежды.
– Перестаньте, доктор, – сердито проворчал де Герлах. – Вы видите, что я и капитан больны смертельно.
Чтобы не раздражать больного, доктор позвал Амундсена, механика Виктинга, второго штурмана Бруля, которых ещё не осилила цинга. Когда свидетели вошли в каюту, доктор плотно закрыл двери: он не хотел, чтобы кто-нибудь из команды мог узнать о том, что здесь происходит. Если сам начальник готовится к смерти, тогда весь экипаж подумает, что положение безнадежно.
Де Герлах слабым голосом начал диктовать:
«Находясь в здравом уме и твёрдой памяти...»
Доктор Кук, наклонившись над столом, записывал его слова. Измождённое бородатое лицо начальника экспедиции тянулось к столу. В глазах де Герлаха было отчаяние. На соседней койке ворочался капитан. Он тоже вытянул шею и смотрел, как пишет доктор. А три свидетеля, закутанные в куртки из мохнатых шкур, молча стояли вокруг стола. Слабый свет лампы освещал их мрачные лица.
– Я тоже хочу сделать завещание, – сказал капитан, когда де Герлах кончил диктовать.
Доктор переглянулся с Амундсеном.
– Вам-то совсем рано! – сказал доктор.
– Нет, нет. Я чувствую, смерть близка. Пишите.
Кук снова наклонился над столом, положив перед собой чистый лист бумаги. Капитан диктовал еле слышно.