JК
Русское солнце :: Караулов Андрей Викторович
Страница: 102 из 328«Известия» умели работать на будущее, а если (редко-редко) и озирались по сторонам, то делали это тактично, совершенно незаметно для своих читателей.
Боднарук сидел на седьмом этаже. Сейчас самое главное — скроить такую рожу, чтобы Боднарук свято верил, что он вытащил Алешку… ну… как минимум из кабинета Горбачева, где Горбачев (под нажимом Алешки) раскрывал «Известиям» свою загадочную душу.
Он резко, коленкой, толкнул дверь в кабинет:
— Чего, Николай Давыдович?
Наглость для журналиста — всегда находка.
— Нам придется расстаться, Алексей Андреевич, — Боднарук улыбнулся и устало откинулся на спинку кресла.
— Вы нас покидаете? — искренне удивился Алешка.
— Не я, а вы, — уточнил Боднарук.
— Я?! — ещё больше удивился Алешка.
— Будет, будет, Алексей Андреевич, — садитесь, пожалуйста. Красиков уже звонил Голембиовскому, ваш вопрос решен.
Если надо, Алешка соображал очень быстро, но он понятия не имел, кто такой Красиков.
— Жалко, конечно, вас терять, — продолжал Боднарук. — Но надо.
— Не надо, — покрутил головой Алешка. — Зачем меня терять?
Еще на прошлой неделе по редакции пополз слушок, что Голембиовский никак не может решить, кого бы отправить корреспондентом в Сенегал и в страны Центральной Африки.
— Я не знаю языков, понимаете? И мама у меня гипертоник.
— А что, ваша мама не любит Ельцина? — удивился Боднарук.
— Мама не любит туземцев, — твердо сказал Алешка.
Боднарук сидел на седьмом этаже. Сейчас самое главное — скроить такую рожу, чтобы Боднарук свято верил, что он вытащил Алешку… ну… как минимум из кабинета Горбачева, где Горбачев (под нажимом Алешки) раскрывал «Известиям» свою загадочную душу.
Он резко, коленкой, толкнул дверь в кабинет:
— Чего, Николай Давыдович?
Наглость для журналиста — всегда находка.
— Нам придется расстаться, Алексей Андреевич, — Боднарук улыбнулся и устало откинулся на спинку кресла.
— Вы нас покидаете? — искренне удивился Алешка.
— Не я, а вы, — уточнил Боднарук.
— Я?! — ещё больше удивился Алешка.
— Будет, будет, Алексей Андреевич, — садитесь, пожалуйста. Красиков уже звонил Голембиовскому, ваш вопрос решен.
Если надо, Алешка соображал очень быстро, но он понятия не имел, кто такой Красиков.
— Жалко, конечно, вас терять, — продолжал Боднарук. — Но надо.
— Не надо, — покрутил головой Алешка. — Зачем меня терять?
Еще на прошлой неделе по редакции пополз слушок, что Голембиовский никак не может решить, кого бы отправить корреспондентом в Сенегал и в страны Центральной Африки.
— Я не знаю языков, понимаете? И мама у меня гипертоник.
— А что, ваша мама не любит Ельцина? — удивился Боднарук.
— Мама не любит туземцев, — твердо сказал Алешка.