Русское солнце   ::   Караулов Андрей Викторович

— Подскажи, Павлик, что делать будем, — начал Шапошников.

— Сначала пива холодного, и тут же — на коньяк!

— Я не об этом. Ты знаешь, что в Завидово?

— Охота.

— Нет, Паша. Охоты не будет.

— Тогда что туда переться?

Шапошников улыбнулся:

— А это, Паша, вопрос философский.

— Какой-какой, Евгений Иванович?

— Философский.

— Наливаю…

— Мне коньяк. Хватит, хватит…

— Н-ну, где моя командирская кружка?!

Кривое пузатое чудище из белого алюминия находилось тут же, среди бутылок.

— В Завидово, Паша, будет принято решение отделить Россию от Советского Союза. Твое здоровье!

— А на кой хер, Евгений Иванович, ей отделяться?

— Вот это, Паша, я и сам не пойму.

— Значит, озаримся!

Грачев по-гусарски согнул локоть и припал к кружке.

— Меня с утра вызвал Бурбулис, — продолжал Шапошников, — ввел в курс. И попросил меня… как министра… переговорить с тобой. Упредить, значит.

— Ишь как… — сморщился Грачев. — А Бурбулис, между прочим, мог бы и сам жопу поднять!

— Ну, генерал, какое настроение?

— Сказать «хреновое» — значит ничего не сказать.

— И у меня, Паша, хреновое.

Где-то там, наверху, гаркнула ворона, напугала воробьев и притаилась, подлая, оторавшись.

— ГКЧП тоже так начинался, — сказал Грачев. — Придумают черт-те что, а нас потом — к стенке.

— Лучше к стенке, чем в отставку, — пошутил Шапошников.

— Да это как сказать…

Помолчали.