Русское солнце   ::   Караулов Андрей Викторович

А они как пошли? Это ж — политический тупик, политическая Антанта, вот что это такое! Коньяк хочешь?

— Коньяк я не очень… — вздохнул Яковлев, — водку лучше. У вас пропуск кем подписан, Михаил Сергеевич?

— Какой пропуск?

— В Кремль. Его ж Болдин подписал, верно? А Болдин — в кутузке. Выходит, и пропуск-то ваш недействителен, вот, значит, что у нас творится… Не только арестовать… — Президенту пропуск в Кремль подписать некому…

— Пропуск на перерегистрации, — покраснел Горбачев.

— Но выход есть… — Яковлев делал вид, что он глуховат, наслаждаясь, впрочем, как Горбачев ловит — сейчас — каждое его слово. — Ну, хо-рошо: они объявляют, что Союза нет. А Президент СССР — не согласен. Президент СССР готов уступить им Кремль, пожалуйста, но он не признает их, басурман этих — извините! А работает — у себя на даче. Какая разница, где работает Президент? Кроме того, Михаил Горбачев остается Верховным главнокомандующим — эти обязанности, между прочим, никто с него не снимал. У Президента СССР — ядерная кнопка. Почему он должен кому-то её передавать? А? И кому? Их-то трое, — кого выбрать? Как эту кнопку поделить, это ж не бутылка, верно? Наконец, самое главное… — Яковлев наклонился к Горбачеву. — Кого в этой ситуации признает мир, а? Ельцина, который приехал в Америку, вылез пьяный из самолета, помочился на шасси и — не помыв руки — полез целоваться с публикой? Или Горбачева, своего любимца, нобелевского лауреата, — кого? Если Горбачев не признает новый союз, его никто не признает, Михаил Сергеевич!

Горбачев кивнул головой. «Держится мужественно», — отметил Яковлев.