Русское солнце   ::   Караулов Андрей Викторович

Выходит… тридцать шесть ведер по двадцать пять литров кажное, — это не п-преступление?!

Олеша, силившийся хоть что-то понять, вдруг вскрикнул, откинул стул и куда-то пошел, задевая столики.

— Налей… — тихо попросил Борис Борисыч. Вокруг гудела, лениво переругивалась столовая, пьяные грязные слова цеплялись за клубы табачного дыма и повисали в воздухе. Трезвых здесь не было.

— Налей! — повторил Борис Борисыч, — горит все…

Егорка налил стакан, пододвинул его к Борис Борисычу, но сам пить не стал.

— Зачем он нас… так… — а, Борисыч?

— Жизни нашей не знает. Потому все.

Он поднял стакан и тут же, не раздумывая, кинул водку в рот. Не пролилось ни капли — а ещё говорят, русские не умеют пить!

— Перестарался Горбачев, — подытожил Борис Борисыч. — Ум за разум… короче…

Если уж пить, то по-настоящему, чтоб захлебываться: вроде как водку водкой закусываешь.

Егорка о чем-то думал, но сам не понимал о чем.

— Горбачев-то… прячется поди… — сказал Борис Борисыч.

Есть все-таки в водке огромный недостаток: от вина люди пьянеют степенно, красиво, а водка может подвести: она подрубает сразу, одним ударом. Но когда он придет, этот удар, — вопрос. Глаза Борис Борисыча налились чем-то похожим на кровь, но больше от обиды: русский человек не любит если его считают дураком.

Егорка взял котлеты с пюре, но к котлетам так никто и не притронулся.

— Прячется, точно…

Все, финиш: Борис Борисыч отяжелел, голова клонилась к столу, но он упрямо откидывал голову назад, будто боролся со сном.