Русское солнце   ::   Караулов Андрей Викторович

Да, план есть, надо действовать, но там, за спиной у Горбачева, где всегда был тыл, причем такой тыл, что он всегда, до самого последнего времени засыпал быстро и спокойно, теперь — пустота, пропасть. Он чувствовал это кожей, спиной, спинным мозгом. Странное, дурацкое, совершенно новое для него состояние — полное одиночество. Она здесь, но её нет. Она с ним. Но против него. Предательство? Слабость? Предательство! Ну, хорошо: боится за семью, за Ирку с Катей, боится за себя, но их легко защитить. Коль уже предложил забрать её и детей в Германию, там и врачи лучше… Значит, ошибка в посылке, вот и все, у Ельцина можно выиграть… тянуть, тянуть… не мытьем, так катаньем, они растеряются, сглупят, упьются…

Сна нет. Нет сна…

Таблетки в кабинете, в ящике стола. Она знала об этих таблетках. И он знал, что она знает, почему он так тяжело и так крепко спит, почему по утрам он просыпается с таким трудом. Он все равно стеснялся принимать эти пилюльки в её присутствии. Даже здесь, у себя дома, он хотел быть сильным и красивым, хотел быть (оставаться!) Президентом. Это был маленький домашний театр, в котором он играл Президента, она — роль его жены. В нем вообще был очень силен театрообразующий инстинкт: Горбачев умел казаться, умел представлять, скрывая за игрой комплексы провинциала. Пилюльки, тайские транквилизаторы, попросту говоря — наркотики, стали для него лекарством; без них он не засыпал.

«Ну что, встать? Кабинет этажом ниже… зябко, черт возьми…»

По утрам голова была очень тяжелой, но спасала рюмка коньяка.