Русское в еврейском и еврейское в русском   ::   Чернов Виктор Михайлович

А сионизм - это своего рода еврейское народничество, еврейская тяга к природе; тяга к "поэзии земледельческого труда" чуть не по Глебу Успенскому, тяга к деревенско-трудовому опрощению чуть ли не по Толстому, только с напряженно-страстным, захлебывающимся упоением Достоевского вдобавок. Читатель понимает, что не споры между сионистами и противниками их меня сейчас занимают; я рассматриваю на тех, как мог бы рассматривать на других, лишь отсветы "русского на еврейском и еврейского на русском". В их многочисленности и глубине - я вижу факт, значительность которого до сих пор недостаточно взвешена, а социально-историческое происхождение - почти не продуманно. Пробел этот должен быть заполнен, и, конечно, будет заполнен.

И я снова ставлю коренной в этом смысле вопрос: верно или неверно, что, приникая к глубочайшим истокам русской духовной культуры, еврей делает это не за счет, не в ущерб собственному своему глубочайшему историческому "я", а наоборот - в своеобразном созвучии с ним? Мне думается, что положительный ответ напрашивается сам собою.

А иллюстраций к нему - хоть отбавляй.

Начнем с не очень крупной, но интимной. В репертуаре еврейского театра есть одна, всем, вероятно, памятная вещь: "Дюбук". Автор ее - бывший мне большим другом русский еврей С. Анский (Раппопорт) [16]. Он описал оригинальную траекторию личного развития.

Ученик Глеба Успенского в беллетристике, многолетний личный секретарь П.Л.