Семь бед (рассказы)   ::   Фомин Виктор Владимирович

Встал, надел трико и майку (остальная одежда не налезает, тесная стала), вышел из комнаты - вся семья на кухне сидит и шепчется, разбудить боятся. Пока говорили, смотрю - мама с отцом мои руки, плечи, шею разглядывают исподтишка и как-то беспокойно. Я почему-то подумал, что пытаются понять, был я ранен, или нет. Пошел мыться, вышел из ванной в одних трусах, чтоб разглядели спокойно. Подумал, не заметят на животе метку багровую - след от осколка. Ошибался. Мама опять в слезы: "Что это у тебя за шрам?!" и давай меня вертеть со всех сторон. Я, понятное дело, слепил что-то, типа "на проволку напоролся при разгрузке, мелочь, чуть кожу поцарапал". Но смотрю - отец тоже хмурится, серьезный стал. Я отмахнулся, дескать, потом расскажу, времени впереди много.

Не знал я тогда, что война у меня в башке прочно поселилась, нет-нет, да и приходила во снах, скалилась смертельной улыбкой. Тогда весь дом от моих криков просыпался. Так во сне все и рассказал, сам того не желая. Родители и без того догадывались по моим ответам невпопад, да по попадающимся изредка на конвертах штампам "Проверено военной цензурой", что не все время я на границе провел. Вот когда я в очередной раз "добрым словом" секретность нашу помянул, когда мама мне эти конверты показала. Вроде все там в порядке: штемпель Приморского отделения связи, даты в письмах я не ставил предусмотрительно, но вид у них такой, словно они с Дальнего Востока пешком пришли. Оно и понятно - из Афганистана до Приморья через столько рук, мешков, на всех видах транспорта.