Страница:
231 из 563
И революция, скосившая роскошные цветы, даже не коснулась, по крайней мере в Москве, этих сереньких мышек.
Мадемуазель Ксавье семьдесят два года, и мадемуазель Ксавье плачет. Я первый француз за тридцать лет, сидящий у нее. Мадемуазель Ксавье повторяет в двадцатый раз: «Если бы я знала, если бы я знала, я бы хоть убрала в комнате получше!» А я замечаю открытую дверь и думаю о посторонних, которые сто раз успеют донести о нашей встрече. Я все еще смотрю на эту жизнь сквозь какие-то очки. Но мадемуазель Ксавье окончательно опровергает побасенки,
«Я нарочно открыла дверь, — признается она мне с гордостью. — У меня такой гость!»
Она с грохотом открывает шкафчик, звенят стаканы. С шумом появляется на столе бутылка мадеры, печенье...
Мы чокаемся. Теперь я слушаю, что она говорит. Я спрашиваю ее о революции. Мне любопытно, что она скажет. Что такое революция для серой мышки? И как можно выжить, когда все рушится вокруг?
«Революция, — доверительно говорит хозяйка, — революция — это скучно».
Мадемуазель Ксавье жила уроками французского, которые она давала дочери повара за обед... Каждый день она пересекала для этого Москву, Чтобы заработать что-нибудь на карманные деньги, она продавала по пути разные мелочи, которые старые люди доверили ей перепродать за бесценок. Губную помаду, перчатки, лорнеты.
«Это было запрещено, — признается мадемуазель Ксавье. — Это считалось спекуляцией».
Она рассказывает о самом для нее мрачном дне гражданской войны.
|< Пред. 229 230 231 232 233 След. >|