Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы.   ::   Дуглас Грегори

В тот, последний, раз он вышел из бункера в сад со своей собакой через запасной выход, а вернулся обратно уже его двойник, тоже с овчаркой, но с другой, которую взяли с псарни. Всё это происходило в моём присутствии, так что, можете быть уверены, я ничего не выдумываю. Нашего двойника после этого мы ограждали почти от всех контактов. Геббельс и Линге были в этом надёжными помощниками. Помню, Борман сказал мне с озабоченным видом: «Фюрер странно выглядит, Мюллер. Не похож на себя. Уж не было ли у него удара?» Я ответил, что мне так не кажется. Борман продолжал настаивать, что нам всем нужно отправляться на юг, и как можно скорее, на что я отвечал, что вертолёт готов к полёту и в любое время может приземлиться в саду и всех забрать. Он этому верил, потому что хотел верить. Вдали от Гитлера он стал выглядеть как обыкновенный напуганный человек, начал, видимо, понимать, как много людей его ненавидит, и боялся за свою жизнь. Честно говоря, причины на то у него были, и достаточно веские.

С. Вы уверены, что Борман мёртв?

М. Ещё раз уверяю вас, что мёртв.

С. Что можете вы сказать о свадьбе Гитлера с Евой Браун, состоявшейся в бункере?

М. Сплошной театр. Регистрировал какой-то мелкий чиновник из фольксштурма, и он… с ним вскоре что-то случилось. Он погиб. Тех, кто присутствовал, тоже уже нет: либо уехали, либо умерли.. Геббельс, Борман, Кребс… Подписать эту бумажку мог любой. И дату можно было поставить какую угодно: хоть 20-е, хоть 29 апреля.

С. Что стало с личными секретаршами Гитлера?

М. Одна из них была молода и глупа, а та, что постарше, очень предана хозяину.