Шекспир и его критик Брандес   ::   Шестов Лев

То же

И в доблести: любовь, как Геркулес

На самый верх деревьев гесперидских

Взбирается без устали. Любовь

Умна, как сфинкс, чудесно гармонична,

Как лира Аполлона. Чуть любовь

Заговорит - все боги начинают

Гармонией баюкать небеса.

На всей земле не встретите поэта,

Дерзнувшего приняться за перо,

Не омокнув его сперва в прекрасных

Слезах любви; зато как мощно он

Своим стихом пленяет слух суровый,

Как перед ним в смирении тиран

Склоняется.

Все это говорится в доказательство того, что не нужно отдаваться науке, что не наука, а "женские глаза - тот мир, та книга, тот рассадник познания, откуда Прометей извлек огонь". Юноша-поэт, скромный клерк Стратфорда, не успев еще прочно основаться в качестве второстепенного актера - позволяет себе так беспечно и легко нападать на науку, недостаточное знакомство с которой должно было бы внушить ему робкое благоговение пред ней. И послушайте, как свободно он говорит о ней: почти как Мефистофель у Гете, с той лишь разницей, что Бирон у Шекспира все же оставляет за наукой некоторое значение. Но она нисколько не импонирует ему, ни на волос не смущает его. И какой превосходный язык уже слышен! Слова повинуются автору, точно солдаты опытному полководцу. А всего три года, как Шекспир в Лондоне. И за это время, в качестве незначительного актера, он еще нигде не бывал, ничего, кроме театра, не видал.