JК
Сказки темного леса :: Автор неизвестен
Страница: 205 из 1021 — Слишком быстро, ни слова же не понять!
Тогда наша преподавательница стала говорить медленно и раздельно. Но я не смог уловить не одного знакомого слова, о чем тут же ей заявил.
— Ничего не пойму!
Тогда училка подошла ко мне вплотную и стала вещать, уставившись мне прямо в лицо. Она полагала, что визуальный контакт с собеседником облегчает понимание иностранного языка. Жаль, что на незнакомый язык это правило не распространяется.
— Вы что, русского языка не понимаете?! — взбеленился я. — Мне вашей тарабарщины не разобрать! Какой это язык, узбекский?
Сказал — словно выдернул чеку. Последовало недолгое затишье, а затем грянул взрыв.
— Вон из моего класса! — вмиг вспомнив родную речь, заорала наша преподавательница. — Пошел вон, сволочь!
— Namárië [69] , — попрощался я, и на латынь больше не приходил.
Иногда мне приходилось коротать время, в одиночестве сидя на подоконнике в коридоре первого этажа. В один из таких дней ко мне подошли две пожилые дамы в накрахмаленных халатах, чтобы сделать мне замечание.
— Где ваша шапочка? — спросила одна из них.
— Снимите ноги с подоконника! — потребовала другая. Меня это не то чтобы удивило — взбесило, это да. Нашли, до чего доебаться! Положенный халат и шапочку я не носил. Это удел медботов, а я ходил в кенгурухе с надписью “ Slayer”, черных джинсах и армейских берцах отечественного образца. Кроме того, в тот самый момент я курил косяк, на фоне чего остальные мои прегрешения были не так уж и велики.
Тогда наша преподавательница стала говорить медленно и раздельно. Но я не смог уловить не одного знакомого слова, о чем тут же ей заявил.
— Ничего не пойму!
Тогда училка подошла ко мне вплотную и стала вещать, уставившись мне прямо в лицо. Она полагала, что визуальный контакт с собеседником облегчает понимание иностранного языка. Жаль, что на незнакомый язык это правило не распространяется.
— Вы что, русского языка не понимаете?! — взбеленился я. — Мне вашей тарабарщины не разобрать! Какой это язык, узбекский?
Сказал — словно выдернул чеку. Последовало недолгое затишье, а затем грянул взрыв.
— Вон из моего класса! — вмиг вспомнив родную речь, заорала наша преподавательница. — Пошел вон, сволочь!
— Namárië [69] , — попрощался я, и на латынь больше не приходил.
Иногда мне приходилось коротать время, в одиночестве сидя на подоконнике в коридоре первого этажа. В один из таких дней ко мне подошли две пожилые дамы в накрахмаленных халатах, чтобы сделать мне замечание.
— Где ваша шапочка? — спросила одна из них.
— Снимите ноги с подоконника! — потребовала другая. Меня это не то чтобы удивило — взбесило, это да. Нашли, до чего доебаться! Положенный халат и шапочку я не носил. Это удел медботов, а я ходил в кенгурухе с надписью “ Slayer”, черных джинсах и армейских берцах отечественного образца. Кроме того, в тот самый момент я курил косяк, на фоне чего остальные мои прегрешения были не так уж и велики.