Скобелев, или Есть только миг   ::   Васильев Борис Львович

Сарай, служивший местом его заключения, оказался рядом с внутренним, хорошо укреплённым фортом, и он понял, что это и есть Денгиль-Тепе, на оборону которого текинцы возлагали свои основныенадежды. «Коли этим путём тащат, значит, живым не отпустят, – с горечью подумал он. – Значит, главное – не признаваться, что знаю их язык. Отвечать только по-русски, только по-русски…»

Коджар-Топас-хана на сей раз не было. Здоровенные текинцы вначале громко орали, всячески угрожая ему, но он упорно требовал толмача.

Тогда начали бить. На сей раз не кулаками, а плетями из грубого верблюжьего волоса. Грубые плети сдирали со спины кожу, грубый волос ломался при каждом ударе, части его застревали в ранах, что вызывало мучительный зуд. Он кричал и молил о пощаде, но кричал и молил только на русском языке.

Войдя в раж, текинцы кричали тоже, и как Млынову не было больно, он старался запоминать, что именно они выкрикивают, доведя себя до неистовства.

– Говори на нашем языке!..

– Сколько верблюдов у Гез-каглы?..

– Отвечай!..

Что-то они кричали ещё, но он не запомнил. Вероятно, просто ругались, а ругань ему не к чему было запоминать. Главное прозвучало, и это главное он изо всех сил старался не забыть.

А накануне они окончательно озверели и после жестоких побоев одним ударом кинжала отрезали ему ухо. Он дико закричал от невыносимой боли, услышав в ответ смех.

– Завтра мы отрежем тебе палец на руке. И каждый день будем резать по одному пальцу, пока ты не признаешься, что говоришь на нашем языке.

Млынов потерял сознание, когда его ещё волокли в место его заточения.