JК
Сталин и разведка :: Дамаскин Игорь Анатольевич
Страница: 404 из 605Однако есть один довод в его защиту: он должен был вылавливать сообщения разведки среди сотен других докладываемых ему бумаг — о производстве тракторов, о ходе посевной, о раскрытых «заговорах», о неурядицах в работе транспорта, о выпуске самолетов, о новых театральных постановках, о решениях «Особого совещания», о предоставлении отпуска тому или иному члену Политбюро, о Государственном плане на второе полугодие 1941года… Боже мой, да всего не перечесть!
Такова участь диктатора, каким был Сталин. И лишь одного не было среди этого множества бумаг — аналитического документа с оценкой всей поступающей по линии разведки информации. Он сам был главным и единственным аналитиком, ибо ни в одной из советских разведывательных служб не было серьезного аналитического подразделения, а тем более не было органа, который мог бы на основании всех имеющихся данных представить ему глубоко обоснованное заключение с четким и прямым ответом на вопрос: начнется ли война и когда? Ни на заседаниях Политбюро, ни на совещаниях с военными и хозяйственными руководителями этот вопрос не обсуждался.
Значит, вроде бы виновата разведка? Может быть и так: ведь ни одному из ее руководителей, и прежде всего Берии, Меркулову, Фитину и Голикову, не хватило или мужества, или желания, или ума для того, чтобы создать подобные подразделения, с их помощью прийти к определенному выводу и не побояться при докладе вождю произнести сакраментальное слово «война». Этого слова боялись — ведь даже в последнем предвоенном оперативном указании в Берлинскую резидентуру Центр запрашивал не о возможности в о й н ы, а о возможности немецкой акции против СССР.
Виновата ли разведка? Да, бесспорно.
Такова участь диктатора, каким был Сталин. И лишь одного не было среди этого множества бумаг — аналитического документа с оценкой всей поступающей по линии разведки информации. Он сам был главным и единственным аналитиком, ибо ни в одной из советских разведывательных служб не было серьезного аналитического подразделения, а тем более не было органа, который мог бы на основании всех имеющихся данных представить ему глубоко обоснованное заключение с четким и прямым ответом на вопрос: начнется ли война и когда? Ни на заседаниях Политбюро, ни на совещаниях с военными и хозяйственными руководителями этот вопрос не обсуждался.
Значит, вроде бы виновата разведка? Может быть и так: ведь ни одному из ее руководителей, и прежде всего Берии, Меркулову, Фитину и Голикову, не хватило или мужества, или желания, или ума для того, чтобы создать подобные подразделения, с их помощью прийти к определенному выводу и не побояться при докладе вождю произнести сакраментальное слово «война». Этого слова боялись — ведь даже в последнем предвоенном оперативном указании в Берлинскую резидентуру Центр запрашивал не о возможности в о й н ы, а о возможности немецкой акции против СССР.
Виновата ли разведка? Да, бесспорно.