Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

- Слушай, Левашов, - бросая официальный тон, сказал Ефимов, - я тебя знаю, знаю, какой ты можешь быть хороший, и знаю твои коленца! Так вот, будь добр, чтобы капитану Ковтуну у вас, в мурадовском полку, с первого шага ногу не жало! Ты понял меня или нет?

- Понял, товарищ генерал.

- Сделаешь?

- Будет сделано.

- А насчет Мурадова, - Ефимов пододвинул к себе давешнюю бумагу с записями, - слушай сведения на двадцать три часа. - И он прочел по телефону то, что было им записано со слов комиссара госпиталя. - У меня все. Вопросы есть?

- Есть два вопроса, товарищ генерал. Могу ли я съездить Мурадова навестить?

- Командира полка встретите, вместе с ним операцию проведете, дотемна доживете и можете съездить.

- Есть, - повеселевшим голосом откликнулся Левашов. - II второй вопрос: тут вас корреспондент дожидается.

- Какой еще корреспондент? - спросил Ефимов.

- Что у вас утром был. Вы, говорит, ему у нас в полку свидание назначили.

- А... - сказал Ефимов. - Еще не смылся?

- Нет, у меня...

- Ладно, завтра увижусь. Хочешь узнать, когда приеду? В этом была соль вопроса?

- Так точно, в этом, - признался Левашов.

- Приеду, когда потребует обстановка. Желаю успеха.

Ефимов положил трубку, прошлепал босыми ногами до койки, лег, накрылся одеялом и почему-то, без всякой связи совсем происшедшим за день, вспомнил о Средней Азии и о том, как в двадцать третьем году в Фергане дехкане из отряда самообороны принесли ему голову старого басмача курбаши Закир-хана.