Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

Да вы его знаете!

Лопатин смотрел на Рындина, стараясь вспомнить эту фамилию.

- Знаете, - повторил Рындин. - Когда мы с вами ходили, помните, вы сорвались, где сильно переметено было, а краснофлотец, что с вами рядом шел, помогал вам обратно выбраться. Помните?

- Помню.

- Вот это Андреечев и был. Ему Иноземцев с самого начала приказал вас страховать. Он и страховал. Вот так... - помолчав, сказал Рындин и опять слез со стола и заходил по комнате. - Выпили крепко и покойника ругали, когда выпили.

- За что?

- За то, что умер... Инструкция строгая: раз в назначенный срок люди на тебя не вышли - отваливай! А нарушил, пошел та риск - умер!

Услышав это, Лопатин сказал, что Иноземцев был не похож на человека, склонного идти на риск, нарушая инструкции. Он, Рындин, - да, а Иноземцев нет. Во всяком случае, по первому впечатлению...

Но Рындин перебил, не дав договорить:

- Вот и ерунда. На риск, если хотите знать, он чаще меня шел. Только я любил об этом трепаться, а он никогда. - И, посмотрев на Лопатина красными, еще пьяными глазами, добавил: - Все пишете, пишете о нас... Пишете, что первое на ум взбрело, а кто из нас какой, так и не знаете...

Он походил по комнате и, глядя не на Лопатина, а себе под ноги, сказал:

- Жена его как предчувствовала... Ни за что уезжать от него не хотела. Страстно его любила. Трижды ей литер оформлял, даже разговаривать с ней перестал. Дождалась все-таки... На поминках ни слезы не уронила... Это я понимаю - горе. Я бабьим слезам не верю...