Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

- Снимут - докажешь, - сказал редактор и, отпив немножко, с сомнением поглядел на стоявший перед Лопатиным пустой стакан. - По-моему, ты раньше меньше водки пил.

- За время войны здоровей стал. - Выпив водки, Лопатин один за другим подцепил несколько огурцов и заел хлебом с маслом. - Нет, в самом деле, даже удивляюсь себе. Раньше, после Халхин-Гола, и простуживался, и печенка болела, а за эти полтора года - ничего. Некогда, что ли, при таком начальстве, как ты?

- Вот так хлопнешь стакан - и ничего, на работе не отражается? спросил редактор с удивлением непьющего человека.

- Не отражается, - сказал Лопатин. - Даже когда два, если, конечно, закусываю. - Он намазал маслом еще кусок хлеба.

- А у меня от полстакана в голове шумит, хотя моложе тебя на шесть лет.

- Даже на семь, - поправил Лопатин. И подумал о том, о чем редко думал за эти полтора года войны, - что он старше не только редактора, а почти всех, кто работал у них в газете. - Я, Матвей, хотя и немолодой, но жилистый, принадлежу к той здоровой части гнилой русской интеллигенции, которую и двумя стаканами водки с ног не собьешь.

- Не подговаривайся, все равно больше не дам. Редактор чуть было не потянулся к водке - убрать со стола, но в последний момент удержался.

- Ладно, пойду. - Лопатин встал. - У тебя уже, чувствую, шило в стуле.

- Да, надо еще две полосы читать. - Редактор тоже поднялся, но на лице его изобразилось колебание.

- Пойду, - повторил Лопатин.

- Погоди.