Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

У нее было странное лицо, как будто она вернулась откуда-то издалека и не знает теперь, что ей здесь делать.

- Ничего, - ответил Лопатин. Вспомнил, что сидел, как невежа, отвернувшись от вас, извините.

- Это я виновата, - сказала Зинаида Антоновна.

- Ничего вы не виноваты, - сказала Ника. - Наоборот, я благодарна вам, что вы заставили Василия Николаевича говорить о войне. А я не могла. Собиралась спрашивать его, а вместо этого рассказывала сама. И как всегда, о себе.

Говоря это, она продолжала смотреть на Лопатина все такими же странными, издалека вернувшимися глазами.

- Бойтесь этой молодой женщины, Василий Николаевич, - сказала Зинаида Антоновна. - Она сейчас так хорошо смотрит на вас, что мне стало за вас страшно.

- За что вы меня так? Почему меня надо бояться? - спросила Ника.

- Потому что вы смелая. Вам не жаль себя, но не жаль и других, сказала Зинаида Антоновна так же, как до этого сказала Лопатину про доброе сердце и злой ум. Сказала так, словно опять поставила свою подпись под приговором.

Лопатин поднялся.

- Может быть, вас проводить? - спросил он у Ники, сообразив, что, кроме него, она единственная, кому или сейчас, или немножко позже нужно уходить из этого дома.

- Спасибо, я заночую здесь.

- Она будет ночевать у меня, - сказала Зинаида Антоновна. - Я боюсь за нее, когда она поздно уходит. Ей очень далеко ехать, а потом очень далеко идти.

Лопатин стал прощаться.

- Благослови вас бог, если он есть, - сказала Зинаида Антоновна, когда он наклонился, чтобы поцеловать ей руку.