Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

"Хоть бы этот остался жив", - подумал он, подавляя в себе все не проходившую и не проходившую горечь от известия о смерти Левашова. Как ни приучай себя к мысли, что человек убит уже давным-давно, а все-таки он убит только сегодня, час назад, когда ты узнал об этом.

- Нагородил тут, думает, что напугал меня! - воинственно сказала Нина про Велихова.

- Что промолчала - молодец! А что хотел напугать - глупо! Не тебя пугал, а сам испугался за тебя. Думаешь, не страшно, хлебнув всего, чего он хлебнул, представить себе, что вот такая девчонка, как ты, которая хоть чуточку ему нравится, может оказаться там же, где он?

Она смотрела на отца, и он по ее глазам видел, что она только сейчас поняла, какую тревогу у него вызывает задуманное ею для себя будущее. Хотя бы и далекое, но все равно!

- Не сердись на меня. - Она дотронулась до его руки. - Пожалуйста, не сердись. Я понимаю, как тебе не хочется, чтобы это было, но ведь и ты меня понимаешь?

- В том-то и беда, что я тебя понимаю, - вздохнул Лопатин. - Пойдем собираться в дорогу: Гурский еще раз напомнил мне, что его мама ждет нас к обеду.

- Берта Борисовна! - воскликнула Нина. - Если бы ты знал, какими она меня котлетами накормила в первый день, когда я у них ночевала. Я еще никогда в жизни так вкусно не ела, честное слово!

- Значит, сегодня поешь так же вкусно второй раз в жизни, - сказал Лопатин.

- Почему ты сказал ему, что, может быть, съедешь отсюда? - спросила Нина, когда они поднялись по лестнице и подошли к дверям квартиры. - Из-за мамы?

- Даже сам не знаю, почему сказал. А впрочем, знаю. Хочется счастья.