Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

Дело было под утро, газета прочитана от доски до доски и уже печаталась, но ложиться спать, пока не вышел номер, не было в заводе, и Лопатин прочел редактору вслух два десятка страниц.

- Только и всего? - спросил редактор, когда Лопатин дочитал все, во что уместилась их общая неделя на фронте. - Не все, конечно, пишешь. Но то, что пишешь, - точно. Могу подтвердить.

- Кончится война, подтвердишь, - полушутя, полусерьезно сказал Лопатин.

Так где же все-таки теперь эти тетрадки?

В штабе тыла, куда приехали к середине дня, Лопатину дали новый адрес штаба фронта и сказали, что завтра в Москву пойдет "Дуглас" командующего воздушной армией. Но чтобы Лопатина посадили на самолет командующего, требуется личное разрешение, а командующий - в штабе фронта.

В штаб фронта из-за пробок и объездов добрались под вечер.

Узнав у коменданта, где стоят корреспонденты, Лопатин разыскал их дом, но на месте никого не было. Только во дворе копался в неисправном "виллисе" водитель корреспондента Информбюро, сказавший, что тот ушел, но вот-вот будет. Настроившись переночевать здесь, Лопатин попросил водителя передать, что съездит на узел связи и вернется.

Чем черт не шутит, там, на узле, могла быть и еще какая-нибудь телеграмма, да и подлинник той, где вызов в Москву, надежней иметь на руках, прося места на самолет. Все это был уже хорошо знакомый за войну корреспондентский быт. На отношение к себе жаловаться не приходилось, но и о формальностям забывать не следовало - себе дороже.