JК
Так называемая личная жизнь :: Симонов Константин
Страница: 731 из 822Они сели не во Внукове, а на Центральном аэродроме, на Ленинградском шоссе, и когда шли вместес Петром Ивановичем, каждый со своим чемоданом и сидором, от самолета к дежурке, тот на полдороге окликнул его:
- Вася! По-моему, тебя встречают. "Эмка" и около нее ваш Степанов. Тебя, кого же еще!
У маленького двухэтажного домика действительно стояла "эмка" и возле нее Лева Степанов, но Лопатин едва успел заметить все это, потому что увидел стоявшую рядом со Степановым женщину и, уже не видя никого и ничего, кроме нее, пошел к ней.
На ней, конечно, не было ни старой цигейковой шубы с офицерским ремнем, ни ушанки, в которых он ее помнил, но это была она - в ситцевом платье и косынке, которых он никогда на ней не видел, и с сумочкой в руке.
Когда он подошел ближе, она, до этого неподвижная, сорвалась с места и, пробежав несколько шагов, обняла его, закинув ему за спину левую руку с сумочкой, а правой, как потерянного ребенка, обхватив за голову, ткнулась губами в губы, в щеку и снова в губы и, уронив голову ему на плечо, горько так ему показалось, - горько заплакала.
- О чем вы плачете? Я так рад вас видеть, - сказал он.
- А я тебя, - сказала она, продолжая плакать.
И только тут он опустил на землю вещевой мешок и чемодан и обнял ее, одновременно ощутив, как она крепко прижалась к нему грудью, и почувствовав своими прикоснувшимися к ее спине пальцами, как она похудела.
- Зачем же вы плачете? - все еще на "вы" повторил он.
- Я так боялась, что тебя убили.
- Вася! По-моему, тебя встречают. "Эмка" и около нее ваш Степанов. Тебя, кого же еще!
У маленького двухэтажного домика действительно стояла "эмка" и возле нее Лева Степанов, но Лопатин едва успел заметить все это, потому что увидел стоявшую рядом со Степановым женщину и, уже не видя никого и ничего, кроме нее, пошел к ней.
На ней, конечно, не было ни старой цигейковой шубы с офицерским ремнем, ни ушанки, в которых он ее помнил, но это была она - в ситцевом платье и косынке, которых он никогда на ней не видел, и с сумочкой в руке.
Когда он подошел ближе, она, до этого неподвижная, сорвалась с места и, пробежав несколько шагов, обняла его, закинув ему за спину левую руку с сумочкой, а правой, как потерянного ребенка, обхватив за голову, ткнулась губами в губы, в щеку и снова в губы и, уронив голову ему на плечо, горько так ему показалось, - горько заплакала.
- О чем вы плачете? Я так рад вас видеть, - сказал он.
- А я тебя, - сказала она, продолжая плакать.
И только тут он опустил на землю вещевой мешок и чемодан и обнял ее, одновременно ощутив, как она крепко прижалась к нему грудью, и почувствовав своими прикоснувшимися к ее спине пальцами, как она похудела.
- Зачем же вы плачете? - все еще на "вы" повторил он.
- Я так боялась, что тебя убили.