Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

- С этого и начну.

Лопатин, не заглядывая в тетрадь Гурского, сунул ее в полевую сумку и вышел из комнаты вслед за редактором.

У входа в дом теперь стоял уже не один, а два "виллиса". Заметив Василия Ивановича, редактор кивнул ему и, быстро пожав руку Лопатину, хотел идти к своему "виллису". Но Лопатин задержал его и все-таки спросил:

- Матвей, всего два слова. С газетой сильно расстраиваешься?

- Расстраиваются барышни, - зло ответил редактор, - Умней ничего не нашел спросить?

- Пока не нашел.

- Напрасно! - все так же зло сказал редактор. - Был лучшего о тебе мнения. Если чем и расстроен - тем, что еще не понял, каким буду начальником Политотдела. Быть хуже других не привык. А буду ли лучше других - не знаю. Издали считал, что не так трудно. А попробовал на своей шкуре - пока зашиваюсь.

- Понял. Поговорим в другой раз, - сказал Лопатин.

- Смотря о чем. Если о том, как зашиваюсь, найду время - объясню. А если о прошлом - к нему возвращаться не будем. Командир полка, к которому едешь, знает тебя по госпиталю, в шахматы с тобой там играл. И Гурского у тебя один раз видел, сказал мне об этом.

- А что еще до этого меня знал, не сказал?

- Где и когда?

- В сорок первом, в Крыму. Он у Пантелеева адъютантом был.

- У Пантелеева? Это школа хорошая. Не знал про него этого. - Матвей пошел к своему "виллису" и, уже сев, высунулся и крикнул: - За мной не пристраивайтесь, сразу развернись - и до конца улицы, до указателя.