Так называемая личная жизнь   ::   Симонов Константин

А эти строения, показанные, на топ стороне Шептуны, - коровники. И сначала по карте думал - дома, а это - коровники, и кругом - выгон для скота.

Он спрятал карту в планшет.

- А что это у вас там стоит: В. Г. Г.?

- Это я себе для памяти - выход к государственной границе. День и час. И они ее здесь перейти в первый день войны, тоже в три утра, с минутами... Хочу этот лист зажать, не сдавать.

- Правильно, - сказал Лопатин. - Я бы на вашем месте не отдал.

Несмотря на обыденность, с которой Велихов рассказывал, как в боях почти незаметно подошли сюда, к границе, все равно - и его надпись красным карандашом, и пожелание сдавай, этот лист карты значили, что он знает цену происшедшему.

Пускай в этом случае переправились туда без сопротивления, пускай одной ротой, пускай на пятачок, пускай там, на этом пятачке, ничего нет, кроме коровников и поскотины, - все равно на листе карты красным карандашом стоит В. Г. Г. - выход к государственной границе; впереди, за обрезом карты, Германия, а позади, за спиной, почти до самой Москвы, - все, что сначала отдали, и все, что потом вернули.

- Километрах в пяти от нас, в тылу, я заметил, еще когда сюда шли, а вчера еще раз поехал посмотрел, - стоит наш довоенный дот, - сказал Велихов. - Поколупанный снарядами, а так на вид почти целый. Бетон черный, закопченный, обожженный, наверное, наши в нем до конца сидели, а немцы или огнеметами их выжигали, или горючим заливали. Думаю, так.