Той осенью на Пресне   ::   Бурлачков Владимир

– Ой, шкаф осторожнее! – выкрикнула Пашкина мать. – Хватит! Замолчи! – гаркнул на нее Пашка и сам схватился за гроб. – Не, нельзя тебе, – попытался остановить его кто-то из соседей. – А, подумаешь! – отмахнулся Пашка. Вынесли гроб из подъезда. Пашка зло крикнул шоферу: – Эй, спишь там, что ли? Открывай! – Надо на табуретки. Здесь попрощаться, – предложила старушка-соседка. – Не, хватит! Поехали! – оборвал ее Пашка. Вечером Пашка опять зашел к Олегу. Ухмыльнулся и показал на поллитровку в кармане: – Давай у тебя. А там – бабы. Надоели до смерти со своим оранием. Полдня орут и жрут. Всю ночь студень варили. Олег достал из холодильника остатки колбасы и рыбные консервы. Пашка посмотрел на рюмки: – Маленькие они у тебя какие-то… Ну, ладно. – От чего отец умер? – спросил Олег. – Поболел да помер. И не объяснили толком. – Разве не написали? – спросил Олег. – Нацарапали что-то в бумаге. Хрен разберешь. – Да-а, жил человек и вдруг – нет его. – Пожил да помер. – Пашка поморщился, давая понять, что разговор с сетованиями и соболезнованиями ему ни к чему. – В какой крематорий ездили? – спросил Олег. – Не помню, как называется. У кольцевой дороги. Там, в крематории все раз-два и готово. И поезжай поминать. А все равно житья мне спокойного не будет. У нас – видел? Комнаты – смежные. Даже если я в дальнюю перееду, а мать – в большую. Как толкотня была, так и останется. Это у тебя – хоромы. Вы тут с матерью вдвоем жили. Я помню, когда ее хоронили. Народу у вас много было.