Третья молодость   ::   Хмелевская Иоанна

Однако, по-видимому, выварилась — пробку для «лягушатника» я сделала, подогнала, и она прекрасно выполняла свою функцию.

Кора, не желавшая тонуть ни за что на свете, привела меня в полное восхищение. Не бросать же такое сокровище, лучше уж самой остаться. Нет, без пробки я не уеду!

Дети начали обращаться со мной мягко, как и положено обращаться с психами, которые неожиданно могут впасть в буйство. Само собой разумеется, облюбованные трофеи в чемодан не влезали, дети отдали мне свой дорожный баул на колёсиках. Шерсть и начатый свитер я запихала в корзину — изделие местных мастеров. Наверно, туда вошло и ещё что-нибудь, корзина была вместительная. Единственный её недостаток — легко переворачивалась. Кажется, туда же я заткнула косметичку и думку. Всю жизнь вожу с собой думку, особенно когда предполагаются разнообразные ночёвки — с подушками в гостиницах случается всякое. О коробке из-под обуви с сухими травами, преимущественно с колючками, прицепленной к баулу на колёсиках, и говорить не стоит. Правда, при переезде коробка мешала ужасно…

Возвращаться я решила кружным путём — нашлись всякие дела в Париже и ФРГ.

Парижские дела — филателистические. Я намеревалась купить свежие каталоги (в Польше их не достанешь ни за какие деньга) и по мере возможностей пополнить свою коллекцию марок. А в ФРГ ехала получать деньги. ФРГ — единственная страна, где тогда обменивались все иностранные валюты, в том числе и демократические марки, а их у меня набралась уйма от разных гонораров.