Третья молодость   ::   Хмелевская Иоанна

Все суставы на стопах ищиколотках отказали сразу и радикально. Зато на улице Мазарини я обнаружила витрину шлифовальщика драгоценных камней. Магазин был закрыт, а витрина прекрасно освещена. Стояла я перед ней и страдала за миллионы людей, не видевших этой красоты. Странно, почему это я не начала писать нового «Пана Тадеуша» [13] ?

В витрине лежала распиленная пополам, подсвеченная изнутри огромная аметистовая друза. Диаметром, я специально посчитала, около метра и десяти сантиметров, а кристаллы аметистов внутри были с кулак величиной. Невольно пришло в голову: это чудо создано специально для глаз. Не станешь же навешивать на себя такие огромные глыбы, хоть и прекрасные, ими можно только любоваться. Что увидим, все наше. А несчастное общество, закрытое границами строя, лишённое всяких прав, никуда не поедет, ничего не увидит…

Слезы навернулись у меня на глаза от жалости к нации, а что касается строя, то, пожалуй, именно в это мгновение во мне родилась ненависть. И подумать только, не перевелись ещё дураки на свете, которые пытаются бороться за коммунизм, голову даю на отсечение — они и не нюхали этого коммунизма. Другое дело, что наш строй, конечно, никакой не коммунизм, а лишь отвратительная, гнусная ложь. В этом, похоже, убедились уже все. Между прочим, удивляет одна деталь.