JК
Усташский министр смерти :: Станоевич Бранимир
Страница: 330 из 333Корреспонденты подсчитали, что процесс открылся через 40 лет и 343 дня после бегства из Загреба усташского правительства, в том числе и Артуковича.
В 8 часов 37 минут в зал заседания был введен Артукович. Мелкими старческими шажками он приблизился к специально оборудованной скамье подсудимых и с трудом водрузился на нее. Многие из присутствовавших задавались вопросом: а нужно ли судить 87-летнего человека? Не руководствуются ли югославские власти в своих действиях древнеримским принципом "Pereat mundus et fiat justitia" ("Да свершится правосудие, хотя бы погиб весь мир"), правомерно ли так ставить вопрос в наши дни? Защитники старались использовать и подогреть такие настроения ссылками на преклонный возраст подсудимого и сроки исковой давности, хотя для преступлений против человечества таких сроков не существует.
При допросе Артуковича стало очевидным, что, несмотря на старость, подсудимый находится в здравом уме и твердой памяти. Но больше всего потрясало отсутствие у него раскаяния в совершенных преступлениях! Более того, в немощном теле все еще теплился дух ненависти и непримиримости.
Он помнил и точно описывал все события предвоенного времени. Когда задавались вопросы о событиях периода войны, суду приходилось довольствоваться: "Не знаю", "Не помню", "Не понял вопроса", в крайнем случае "Допускаю такую возможность".
В 8 часов 37 минут в зал заседания был введен Артукович. Мелкими старческими шажками он приблизился к специально оборудованной скамье подсудимых и с трудом водрузился на нее. Многие из присутствовавших задавались вопросом: а нужно ли судить 87-летнего человека? Не руководствуются ли югославские власти в своих действиях древнеримским принципом "Pereat mundus et fiat justitia" ("Да свершится правосудие, хотя бы погиб весь мир"), правомерно ли так ставить вопрос в наши дни? Защитники старались использовать и подогреть такие настроения ссылками на преклонный возраст подсудимого и сроки исковой давности, хотя для преступлений против человечества таких сроков не существует.
При допросе Артуковича стало очевидным, что, несмотря на старость, подсудимый находится в здравом уме и твердой памяти. Но больше всего потрясало отсутствие у него раскаяния в совершенных преступлениях! Более того, в немощном теле все еще теплился дух ненависти и непримиримости.
Он помнил и точно описывал все события предвоенного времени. Когда задавались вопросы о событиях периода войны, суду приходилось довольствоваться: "Не знаю", "Не помню", "Не понял вопроса", в крайнем случае "Допускаю такую возможность".