В Августовских лесах   ::   Федоров Павел Ильич

А тут на нее напала еще икота, которая не давала ей покоя и вывела Осипа Петровича из терпения.

- Ось як! Гык!.. Совсем с ума посвихнулись! Гык!

- Перестань ты в ухо гыкать! - прикрикнул Осип.

- Что я, сама гыкала? У меня тут в печенках гыкает! Тут так загыкаешь, глаза выскочат!

- В ухо уж встряло, а ты гык, гык! Помолчала бы трохи...

- Чем ворчать-то, как старый домовой, встал бы да пошел, да узнал бы, да жену успокоил, как это хорошие муженьки делают. Небось на Клавдию Федоровну муж так не ворчит, коли она в другой раз и заикает...

- На черта мне такое узнавание! Вот напустилась спозаранку! Як будто я сам из пушек палю и ей спать не даю. Сама над ухом палит, як из пары добрых пистолей. Говорю, военное учение, хочешь - слухай, хочешь - нет!

- От петуха яйца не дождешься, так и от тебя доброго слова!

- Я уже все добрые слова, какие у меня были, давно повысказал. Нет у меня добрых слов для такой трещалки. - Осип Петрович повернулся на другой бок и потянул на себя одеяло.

Как ни страшно было выходить Франчишке Игнатьевне, но утерпеть не было никакой возможности, тем более она услышала, что проснулись и захлопали дверями соседи, с улицы доносился громкий разговор. Франчишка Игнатьевна торопливо накинула на плечи платок, выскользнула в сени, а затем, осторожно ступая, маленькими шагами вышла на улицу.

Гул стрельбы ни на секунду не умолкал. Возле дома Юзефа Михальского толпились люди. У крыльца, одетый в полувоенную форму, рядом с громко разговаривающим отцом стоял Владислав и курил папиросу.