В Августовских лесах   ::   Федоров Павел Ильич

- А вы ведете себя слишком дерзко, - сказал Сукальский, - понимаете, что хорошеньким женщинам все прощается...

- Может быть, ради хорошеньких женщин вы и надели этот мундир. Интересно, какой мундир вы предпочтете надеть завтра?

Олесь слушал все это с волнением и поражался, откуда его тихая и молчаливая Ганна научилась так говорить.

- Вы страшно злы, мадам! - начиная чувствовать себя неловко, процедил сквозь зубы Сукальский.

- Наоборот, снисходительна. - Было нетрудно заметить, что Ганне не хотелось говорить со своими бесцеремонными гостями.

- Вас смущает моя форма? Но ведь в наше время военный мундир всюду открывает двери...

- Но он к чему-то обязывает?

- Да. Я военный корреспондент газеты религиозного направления. Святая католическая церковь призывает всех на борьбу с коммунистами, которые закрывают костелы. Какое все это имеет значение? - возразил Сукальский с прежней напыщенностью.

- У нас за полтора года коммунисты не закрыли ни одного костела.

Обер-лейтенант Цугер, подняв голову, выкрикнул:

- Прекратите это глупое препирательство!

Обозленный Сукальский попрощался и вышел. Квартировал он у Юзефа Михальского. Помощником во всех его делах был Владислав.

Цугер после ухода Сукальского настроился на веселый лад. Он видел, как ярко пылает в эту минуту красивое лицо Ганны, и ему страстно хотелось покорить эту гордую женщину. Он стал шутить, улыбаться какой-то наигранной, неестественной улыбкой, похожей на гримасу.

Ганна задержалась в столовой.