JК
Джин Грин - Неприкасаемый :: Горпожакс Гривадий
Страница: 644 из 809Обсуждались кинематографические, литературные и спортивные новости, вспыхивали споры, все говорили разом, и говоруны вроде Васи Снежного Человека приходили в отчаяние — невозможно было овладеть общим вниманием, хоть на минуту «захватить площадку».
Для Инги такие сборища были делом привычным, в такой обстановке она чувствовала себя как рыба в воде, крутилась, вертела юбкой, то лихо танцевала с разными парнями, «заводя» мрачнеющего Гориняна, то шумно и бездарно хозяйничала за столом.
Тоня и Марк Рубинчик между тем стояли у открытого окна и смотрели на зеленое послезакатное небо, разлившееся за ломаным контуром московских крыш.
— Такое освещение, что кажется, будто Москва — приморский город, — проговорил Рубинчик.
— А за Химками начинается океан, — усмехнулась Тоня. — Вас тянет в океан, Марк?
Губы девушки были полуоткрыты, она словно тянулась к этому неведомому океану, а в глазах была грусть.
— До лампочки мне все океаны, когда вы стоите рядом, — сказал Рубинчик, заглядывая ей в лицо.
Девушка снова усмехнулась и не повернулась к нему.
— Где сейчас ваш корабль? — спросила она.
— Сейчас, должно быть, он снялся с Калькутты на Порт-Саид, — сказал Рубинчик.
Тоня усмехнулась, провела ладонью по лбу и прочитала с легким подвывом:
— «Послушай, далеко у озера Чад изысканный бродит жираф…»
— Гумилев? — спросил Рубинчик
— Ого! — сказала она. — Вы, я вижу, и стихи знаете.
Для Инги такие сборища были делом привычным, в такой обстановке она чувствовала себя как рыба в воде, крутилась, вертела юбкой, то лихо танцевала с разными парнями, «заводя» мрачнеющего Гориняна, то шумно и бездарно хозяйничала за столом.
Тоня и Марк Рубинчик между тем стояли у открытого окна и смотрели на зеленое послезакатное небо, разлившееся за ломаным контуром московских крыш.
— Такое освещение, что кажется, будто Москва — приморский город, — проговорил Рубинчик.
— А за Химками начинается океан, — усмехнулась Тоня. — Вас тянет в океан, Марк?
Губы девушки были полуоткрыты, она словно тянулась к этому неведомому океану, а в глазах была грусть.
— До лампочки мне все океаны, когда вы стоите рядом, — сказал Рубинчик, заглядывая ей в лицо.
Девушка снова усмехнулась и не повернулась к нему.
— Где сейчас ваш корабль? — спросила она.
— Сейчас, должно быть, он снялся с Калькутты на Порт-Саид, — сказал Рубинчик.
Тоня усмехнулась, провела ладонью по лбу и прочитала с легким подвывом:
— «Послушай, далеко у озера Чад изысканный бродит жираф…»
— Гумилев? — спросил Рубинчик
— Ого! — сказала она. — Вы, я вижу, и стихи знаете.