JК
В плену :: Соколов Борис Николаевич
Страница: 327 из 434Правда, Пётр Ефимович успел постелить накрахмаленную скатерть, которая после завтрака приобрела не совсем свежий вид.
На десерт покурили одну американскую сигарету на четверых, да и пошли дальше. С собой не взяли даже чайной ложечки с пробой 84. Пётр Ефимович и Алеша, правда, взяли с собой по роскошному, мягкому, лёгкому, как пух, одеялу, но через какой-нибудь час бросили в придорожную канаву. Вот так длительная неволя и солдатчина деформировали наши представления о реальной жизни и её ценностях. Живём только одним днём и о будущем совершенно не думаем. В этом каждый из нас похож на ребёнка или на крыловского петуха, предпочитающего ячменное зерно жемчужному. Не в этом ли и есть истинное человеческое счастье и истинная свобода: не быть рабом ни людей, ни вещей? А если случаются голодные или бесприютные дни, то и это не страшно.
К вечеру оказались мы вблизи небольшого городка. На его окраине несколько домиков были обнесены проволокой, а на воротах красовался большой фанерный щит. Там на трёх языках сообщалось, что эта территория принадлежит Франции и вход туда запрещён. Увидев, однако, на этой французской земле пленных французов, мы посчитали, что они нам по-прежнему друзья и питают к нам самые добрые чувства. Увы, тут же мы убедились, что это совсем не так. Когда попытались войти и попросить ночлега, то были резко остановлены часовым. Подошедший старший строго сказал, чтобы мы сейчас же уходили прочь. Дал от ворот поворот.
На десерт покурили одну американскую сигарету на четверых, да и пошли дальше. С собой не взяли даже чайной ложечки с пробой 84. Пётр Ефимович и Алеша, правда, взяли с собой по роскошному, мягкому, лёгкому, как пух, одеялу, но через какой-нибудь час бросили в придорожную канаву. Вот так длительная неволя и солдатчина деформировали наши представления о реальной жизни и её ценностях. Живём только одним днём и о будущем совершенно не думаем. В этом каждый из нас похож на ребёнка или на крыловского петуха, предпочитающего ячменное зерно жемчужному. Не в этом ли и есть истинное человеческое счастье и истинная свобода: не быть рабом ни людей, ни вещей? А если случаются голодные или бесприютные дни, то и это не страшно.
К вечеру оказались мы вблизи небольшого городка. На его окраине несколько домиков были обнесены проволокой, а на воротах красовался большой фанерный щит. Там на трёх языках сообщалось, что эта территория принадлежит Франции и вход туда запрещён. Увидев, однако, на этой французской земле пленных французов, мы посчитали, что они нам по-прежнему друзья и питают к нам самые добрые чувства. Увы, тут же мы убедились, что это совсем не так. Когда попытались войти и попросить ночлега, то были резко остановлены часовым. Подошедший старший строго сказал, чтобы мы сейчас же уходили прочь. Дал от ворот поворот.