В пылающем небе   ::   Белоконь Кузьма Филимонович

Неисправность быстро устранили, но в это время по аэродрому расползлись слухи, что немцы уже взяли Ворошиловград, Миллерово и даже Глубокий. Экипаж самолета наотрез отказался в ночь лететь к линии фронта.

– Нам надо обязательно сегодня лететь, – настаивал старший команды Георгий Новиков, – иначе вообще можем потерять своих.

Это же доказывал и его заместитель по политчасти Павловский.

– А вы уверены, что там, где сел ваш полк, не сидят уже «мессеры»? – кипятился командир экипажа. – Вы что, хотите добровольно сдать немцам и себя и документы штаба? Так, что ли? Нет, не полечу я в сторону Ворошиловграда. И здесь на ночь оставаться нам нельзя. А если это не слухи, то выходит, что немцы от нас совсем близко. Ведь действительной обстановки на аэродроме никто не знает. Надо сейчас отлететь в тыл, а утром выясним ситуацию и будем решать, что делать дальше, – заключил летчик.

После горячих споров Новикову и Павловскому пришлось согласиться с такими доводами, и уже в сумерки тяжелый ТБ-3 сел на полевом аэродроме станицы Николаевской, расположенной на правом берегу Дона, у самой речки. Это в 120 километрах на юго-восток от Каменска-Шахтинского. На следующий день тоже никто не знал, куда прокладывать маршрут, чтобы найти свой полк. Было ясно одно: он уже куда-то перелетел. Два дня Новиков с Павловским пытались выяснить обстановку, но безуспешно. А в это время к Дону отходили наши войска, наводили переправы на его левый берег. Вся станица и дороги, идущие к Дону, были забиты машинами, пехотой. Немецкие бомбардировщики непрерывно, волна за волной шли и шли.