JК
Вахтангов :: Херсонский Хрисанф Николаевич
Страница: 164 из 422Блок
Пообещав друг другу молчать о тайном союзе, возглавляемом Евгением Богратионовичем, юные романтики не унимаются.
Снимают небольшую квартиру наверху двухэтажного домика в Мансуровском переулке. В комнатках, прилегающих к кухне, устраивают общежитие, В двух смежных, побольше и ближе к входу, — крохотную сцену и зрительный зал. Сами пропиливают между ними стену и подвешивают занавес из дерюжки. В зал втискивают 34 стула, а в углу водружают на пьедестал Венеру из папье-маше, окружив ее ветвями искусственной сирени.
Простенькая серо-зеленая дерюжка, обнаженная богиня любви и обреченные на гофрированное бессмертие гроздья сирени, бережно перенесенные из «Усадьбы „Паниных“, — незабвенные участники случившегося весной томительного головокружения и смутных надежд — становятся символом. Символом восторженной веры.
Молодым людям кажется, что колдовской ток, который сплел их в теплом вихре переживаний, отрешенных от прозы жизни, наивный дух очарования «Усадьбы Паниных» должен объединять их вечно.
Собственноручно подписанное всеми «Честное слово» не выдавать Евгения Богратионовича и наглухо затаиться от прочего мира, который враждебно и насмешливо встретил их самоуслаждение в «Усадьбе», вставляют в рамку и вывешивают на стене. Пусть служит неослабным предупреждением тому, кто замыслил бы измену.
Уединение в своем кругу отныне охраняется, как высший закон бытия. Все помыслы сосредоточиваются только в студии.
Пообещав друг другу молчать о тайном союзе, возглавляемом Евгением Богратионовичем, юные романтики не унимаются.
Снимают небольшую квартиру наверху двухэтажного домика в Мансуровском переулке. В комнатках, прилегающих к кухне, устраивают общежитие, В двух смежных, побольше и ближе к входу, — крохотную сцену и зрительный зал. Сами пропиливают между ними стену и подвешивают занавес из дерюжки. В зал втискивают 34 стула, а в углу водружают на пьедестал Венеру из папье-маше, окружив ее ветвями искусственной сирени.
Простенькая серо-зеленая дерюжка, обнаженная богиня любви и обреченные на гофрированное бессмертие гроздья сирени, бережно перенесенные из «Усадьбы „Паниных“, — незабвенные участники случившегося весной томительного головокружения и смутных надежд — становятся символом. Символом восторженной веры.
Молодым людям кажется, что колдовской ток, который сплел их в теплом вихре переживаний, отрешенных от прозы жизни, наивный дух очарования «Усадьбы Паниных» должен объединять их вечно.
Собственноручно подписанное всеми «Честное слово» не выдавать Евгения Богратионовича и наглухо затаиться от прочего мира, который враждебно и насмешливо встретил их самоуслаждение в «Усадьбе», вставляют в рамку и вывешивают на стене. Пусть служит неослабным предупреждением тому, кто замыслил бы измену.
Уединение в своем кругу отныне охраняется, как высший закон бытия. Все помыслы сосредоточиваются только в студии.