Вернись в Сорренто?..   ::   Герман Анна

Она нагоняет «молодую коллегу», склоняется над ней, что-то нашептывает, утешает и успокаивается лишь тогда, когда, уже вернувшись к нам, звонким шепотом посылает ей вслед «спокойной ночи» и слышит ответное пожелание.

Еще небольшой эпизод, уже на телевидении.

– Анна, нам бы хотелось снять второе отделение концерта.

– Нет, нет, и первое, пожалуйста, тоже.

– Но Вы ведь в нем не участвуете…

– Ну и что же? Там поют мои товарищи, это наш общий концерт.

– Но их никто не знает.

– Тем более их нужно поддержать, а так их вообще никогда не узнают. Для молодых это очень важно.

Считая свой коллектив лицом всей страны, она приходила в ужас от появления подвыпившего или опоздавшего музыканта, от чьей-то грубости, легкомысленной бестактности… Иногда эти тревоги разрастались до тягостных размеров. Нужно было от этого освободиться, выговориться! И тогда она снимала трубку и звонила… Могу ли я знать кому?… Но летом 1975 года часто звонила мне.

И начинался разговор. То была ее внешняя жизнь, то была ее речь, почти по-детски захлебывающаяся, взволнованная, с бездной тревог, забот, огорчений, с неизменным недовольством собой. Но такая почти безудержная откровенность была свойственна ей только в житейских мелочах.

Всепрощающая, мягкая, уступчивая, бесконечно добрая, она бы и осталась такой в памяти знавших ее, если бы не экстремальные обстоятельства, где проявлялось все то, что казалось несовместимым с образом «кроткой лани», возникающим из ее повседневного поведения.