Власть как насилие в утопии Стругацких - опыт деконструкции   ::   Некрасов Сергей

Хотелось бы проиллюстрировать это на примере повести "Жук в муравейнике". Позиция ее героев представлена читателю через прямую речь, и у каждого из них своя специфика: Айзек Бромберг увлечен поиском и коллекционированием оригинальных ментальных конструкций и громоздит слова и вымыслы один на другой, не особенно заботясь о последствиях; Рудольф Сикорски, напротив, озабочен проблемами контроля, и в каждой его фразе сквозит причастность к совершенно секретным секретам, к "группе лиц с наивысщим уровнем социальной ответственности"; секретный агент Максим Каммерер описывает пространство в терминах расстояний, конфигурации объектов и их тактико-технических характеристик, особенно выделяя расположение и передвижения групп людей и отдельных лиц; Лев Абалкин видит в окружающем мире прежде всего растения, животных, биологические циклы, людей же он замечает чуть ли не в последнюю очередь. "Антисоциальность" Абалкина уникальна, это едва ли не единственный герой у Стругацких, который бежит от "нормирующей тотальности" и опирается в своих поступках не на навязанные ему социальную роль, мораль и идеалы, а на собственное Я, которое не спровоцировано жизнью социума и никак с ней не связано. Но для Утопии Стругацких даже само наличие у индивидуума сферы психического аномально, поэтому Абалкин постоянно подвергается нормирующему воздействию со стороны различных социальных институтов.