JК
Воспоминание о России :: Сабанеев Леонид Л.
Страница: 259 из 423, изложив эту классификацию, неизменно прибавлял:
– Ну-с, сударь, изволите ли видеть, – сам я, стало быть, отношусьодновременно и к разбойникам и к хамам.
В доме Сергея Ивановича к брату относились с каким-то странным «почтением», точно его побаивались. Что касается старенькой (крепостных времен) нянюшки Танеева – всему музыкальному русскому миру известной Пелагеи Васильевны, то для нее это почтение было понятно: и она ведь «ростила» обоих, и для «ее Владимир Иванович был «старшенькой», а Сергей Иванович «младшенькой». Что же касается самого Сергея Ивановича, то мне казалось, что он просто опасался со стороны брата выходок и резкостей, на которые тот был в высшей степени способен, и потому, только что примирившись, не хотел вновь ссориться. Помню такой диалог старшего брата с нянюшкой:
– Ну что, нянюшка, – обратился он к ней. – не полагаете ли вы, что пора нам с вами, нянюшка, «к черту»? Старушка обиделась.
– Нет уже, батюшка Владимир Иванович. Это вы, если желать изволите, ступайте к черту, а я-то пойду к Богу…
Как бы то ни было, его речи и афоризмы покорно и почтительно выслушивались, хотя и без удовольствия.
– Всякое доброе дело должно быть наказуемо, – изрекал старший Танеев почтительно внимавшим вокруг. – Только раз в жизни я сделал доброе дело – и был немедленно наказан.
– Ну-с, сударь, изволите ли видеть, – сам я, стало быть, отношусьодновременно и к разбойникам и к хамам.
В доме Сергея Ивановича к брату относились с каким-то странным «почтением», точно его побаивались. Что касается старенькой (крепостных времен) нянюшки Танеева – всему музыкальному русскому миру известной Пелагеи Васильевны, то для нее это почтение было понятно: и она ведь «ростила» обоих, и для «ее Владимир Иванович был «старшенькой», а Сергей Иванович «младшенькой». Что же касается самого Сергея Ивановича, то мне казалось, что он просто опасался со стороны брата выходок и резкостей, на которые тот был в высшей степени способен, и потому, только что примирившись, не хотел вновь ссориться. Помню такой диалог старшего брата с нянюшкой:
– Ну что, нянюшка, – обратился он к ней. – не полагаете ли вы, что пора нам с вами, нянюшка, «к черту»? Старушка обиделась.
– Нет уже, батюшка Владимир Иванович. Это вы, если желать изволите, ступайте к черту, а я-то пойду к Богу…
Как бы то ни было, его речи и афоризмы покорно и почтительно выслушивались, хотя и без удовольствия.
– Всякое доброе дело должно быть наказуемо, – изрекал старший Танеев почтительно внимавшим вокруг. – Только раз в жизни я сделал доброе дело – и был немедленно наказан.