JК
Вторая древнейшая. Беседы о журналистике :: Аграновский Валерий
Страница: 73 из 533На заседании президиума выступил один из самых знаменитых адвокатов страны Матвей Александрович Оцеп, который почему-то не поленился прочитать мой дневник (подозреваю здесь происки моего незабвенного шефа Ефима Лазаревича, нежно ко мне относившегося), и сказал, а я слышал, поскольку был царственно допущен в зал заседания: «Ну-с, дорогие коллеги, позвольте поздравить вас с приходом в наш славный коллектив молодого и, возможно, самого талантливого писателя (пауза) среди адвокатов и самого талантливого адвоката (пауза) среди писателей!» Прежде чем раздался хохот, поднялся другой корифей, Николай Васильевич Коммодов: «Я понял так, Мотя, что мы можем с тобой спокойно помирать?» На сей раз вскочил я и позволил себе воскликнуть: «Живите, не помирайте, ради Бога, иначе мне придется немедленно отклонить ваше решение о переводе в адвокаты», — после чего раздались наконец мех и аплодисменты. Как я понимаю, аплодисменты звучали в адрес старых и мудрых адвокатов, чья ироническая доброжелательность всегда была выше всяческих похвал, а смех я самокритично принял на себя.
Замечу попутно, что после такого триумфального приема в «личный состав», я несколько раз побывал в процессах специально для того, чтобы увидеть корифеев в деле. Последний раз, помню, мне удалось попасть в судебное заседание и услышать Николая Васильевича Коммодова, который слыл не только высоким профессионалом, но и комическим путаником слов, и был вознагражден очередным его перлом, связанным со словом «унисон»: «Уважаемые товарищи судьи, — сказал Коммодов в защитительной речи, — на предварительном следствии мои подзащитные говорили вразброд, зато в суде, как вы уже слышали, и я прошу вас это обстоятельство непременно учесть при вынесении приговора, оба дружно говорят в унитаз!» В зале была мертвая тишина: судьи, конечно, поняли, что хотел сказать адвокат, но из почтения к нему сделали вид, что услышали то, что и хотел произнести Коммодов, да и подзащитные насладились блистательной речью и логикой корифея.
Замечу попутно, что после такого триумфального приема в «личный состав», я несколько раз побывал в процессах специально для того, чтобы увидеть корифеев в деле. Последний раз, помню, мне удалось попасть в судебное заседание и услышать Николая Васильевича Коммодова, который слыл не только высоким профессионалом, но и комическим путаником слов, и был вознагражден очередным его перлом, связанным со словом «унисон»: «Уважаемые товарищи судьи, — сказал Коммодов в защитительной речи, — на предварительном следствии мои подзащитные говорили вразброд, зато в суде, как вы уже слышали, и я прошу вас это обстоятельство непременно учесть при вынесении приговора, оба дружно говорят в унитаз!» В зале была мертвая тишина: судьи, конечно, поняли, что хотел сказать адвокат, но из почтения к нему сделали вид, что услышали то, что и хотел произнести Коммодов, да и подзащитные насладились блистательной речью и логикой корифея.