JК
Выпуски 2004 года :: Голубицкий Сергей
Страница: 113 из 236Часть II
Итак, что мы имеем? Жгучее желание прокатиться пяток-другой тысяч километров по маршруту: Москва (живу я здесь) — Киев (любимый город) — Кишинев (историческая родина) — Вилково («славянская Венеция», легендарная дунайская селедка и экспортные плантации лягушек) — Одесса (другой любимый город) — Николаев (транзит) — Херсон (транзит) — Джанкой (транзит) — Керчь (типа современный остров Даманский) — заповедное побережье Азовского моря (self evident) — берег южного и западного Крыма (oh my, oh my!) — и обратно (обязательно через колыбель Голливуда и финансовой элиты Пиндустана — штетль Бердичев, где в центре города высится монументальный православный храм, а на рынке продается лучшее украинское сало и самая шебутная горилка).
Такое вот желание прокатиться с любимым семейством, леонбергером по имени Шона и с Козловским. Вернее, в обратном порядке, потому что сталкером по Крыму выступает именно бородатый Антоныч, видный крымовед (у них, у писателей, это старинный такой манс со времен Волошина: хвать аванс в издательстве — и в Коктебель: мускат, женщины, стихи, легкие недомогания, опять же — власть поругать шепотом под шум прибоя).
Места предстоят дикие, малознакомые. Опасные: на перекрестках — неподкупные торговцы полосатой палочки и новаторское незалежное чудо-юдо — экологическая полиция. Это такие ребята (все родом из Чернобыля), которые штрафуют за шматок грязи на твоих москалиных (пейотских?) протекторах и трупик самостийного слепня, размазанный по ветровому стеклу. По крайней мере, так пугают в Рунете. В прошлом году, откатав три тысячи по Незалежной, ни на одного живого эколога не напоролся — наверное, перетравились выхлопным газом. В любом случае, в таких экстремальных условиях единственный шанс выжить для виртуального человека — преодолевать маршрут во всеоружии «жэ-пэ-эса»: системы спутниковой навигации.
Итак, что мы имеем? Жгучее желание прокатиться пяток-другой тысяч километров по маршруту: Москва (живу я здесь) — Киев (любимый город) — Кишинев (историческая родина) — Вилково («славянская Венеция», легендарная дунайская селедка и экспортные плантации лягушек) — Одесса (другой любимый город) — Николаев (транзит) — Херсон (транзит) — Джанкой (транзит) — Керчь (типа современный остров Даманский) — заповедное побережье Азовского моря (self evident) — берег южного и западного Крыма (oh my, oh my!) — и обратно (обязательно через колыбель Голливуда и финансовой элиты Пиндустана — штетль Бердичев, где в центре города высится монументальный православный храм, а на рынке продается лучшее украинское сало и самая шебутная горилка).
Такое вот желание прокатиться с любимым семейством, леонбергером по имени Шона и с Козловским. Вернее, в обратном порядке, потому что сталкером по Крыму выступает именно бородатый Антоныч, видный крымовед (у них, у писателей, это старинный такой манс со времен Волошина: хвать аванс в издательстве — и в Коктебель: мускат, женщины, стихи, легкие недомогания, опять же — власть поругать шепотом под шум прибоя).
Места предстоят дикие, малознакомые. Опасные: на перекрестках — неподкупные торговцы полосатой палочки и новаторское незалежное чудо-юдо — экологическая полиция. Это такие ребята (все родом из Чернобыля), которые штрафуют за шматок грязи на твоих москалиных (пейотских?) протекторах и трупик самостийного слепня, размазанный по ветровому стеклу. По крайней мере, так пугают в Рунете. В прошлом году, откатав три тысячи по Незалежной, ни на одного живого эколога не напоролся — наверное, перетравились выхлопным газом. В любом случае, в таких экстремальных условиях единственный шанс выжить для виртуального человека — преодолевать маршрут во всеоружии «жэ-пэ-эса»: системы спутниковой навигации.