Хостесс. История Бэйли Екатерины   ::   Ромашкина Анна

Я тоже пока не видела ничего подходящего, однако, задрав голову чуть повыше, мне удалось-таки обнаружить несколько пушистых веточек, притаившихся на самой макушке старой ободранной пихты.

– Придется лезть, – секунду подумав, вынесла я вердикт, и, поправив сбившуюся набок шапку и натянув повыше варежки, решительно ухватилась за ствол.

Повиснув на высоте около метра, я предприняла отчаянную попытку подтянуть свой увесистый зад чуть повыше, но… притяжение Земли оказалось сильнее, и под заразительный хохот Шпика моя тушка кулем плюхнулась вниз.

– Ты не умеешь. Давай я попробую, – все еще утирая слезы от смеха, предложил Шпик и, вытащив меня из сугроба, направился к многострадальному дереву сам.

Впрочем, его попытка закончилась тем же, чем и моя – падением в уже изрядно примятый сугроб.

– Ладно, Бог с ней, пускай себе растет, – вдоволь нахохотавшись, разрешила я, потому что кое-что вспомнила и резво устремилась вглубь леска, таща за собой отчаянно упирающегося Шпика. – Я там за забором еще одну видела, чуть пониже. С нее нам будет гораздо проще веточку отломать, – горячо убеждала его я по дороге.

– А нас не арестуют за это? – вдруг проявлял он редкостное малодушие, недостойное истинного ирландца.

– Не боись, не арестуют!… Ель эта – ничейная! – заверила я.

– Как это? Ты же сказала, что она – за забором!

– Ну да, за забором. Но забор-то – ничейный!

Мы довольно быстро нашли тот самый «ничейный» забор, «тихонечко» отломали увесистую еловую ветку и бегом помчались к Шпику домой, пока нас никто не заметил.