Заметки, не нуждающиеся в сюжете   ::   Залыгин Сергей

Народа было – тысячи, руководил всем председатель сельского совета, а пьяных– ни одного (хотя латыши на этот счет мастера, но тактично удалялись с той целью куда-нибудь за несколько километров).

Я выступал. Я говорил о том, как я понимаю Яунсудрабиньша. Слушатели удивлялись: оказывается, так же, как и они.

Яунсудрабиньш в официальном ходу в Латвии не был, потому что умер в “фашистской Германии”, а теперь, помимо всего прочего, было первое его официальное и свободное признание.

Все тут оказались заодно – и я, русский, и латыши – партийные и беспартийные. Впрочем, беспартийных латышей, особенно в среде творческих работников, писателей, я почти что и не встречал, и они так прорабатывали своих “отщепенцев” – приходилось даже кое-кого выручать. Очень хорошего писателя, отчасти фантаста, отчасти реалиста, они на порог своего СП не пускали – сотрудничал с немцами! – и он работал дворником. Вызвали его в Москву, обсудили его творчество и таким образом легализовали.

В каждой нации, в каждом сословии есть люди, для которых власть – благо и первая необходимость, а среди интеллигенции, не только служивой, но и творческой, таких людей больше всего. Одновременно с появлением в Европе и в мире интеллигенции появилась и проблема: интеллигенция и власть. Я пишу об этом в одном французском журнале: “Заметки из истории русской интеллигенции плюс перестройка” и называю три типа поведения современной интеллигенции по отношению к власти: тип горьковский, сахаровский и солженицынский.