Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе   ::   Шлёнский Александр Семёнович

Еще совсем недавно слова типа «несокрушимый», "неистощимый", «неиссякаемый», "неотъемлемый", «непоколебимый» были составной частью могучей государственной идеологии, созданной потомками завоевателей. А вот поди ж ты — прошло совсем немного времени, и умерла в одночасье целая эпоха, вместе с ее идеологией и официальным словоупотреблением. И дух наш, как выяснилось, вполне сокрушимый и поколебимый, и силы у народа довольно-таки истощимые, и ресурсы иссякаемые, и завоевания Октября на поверку оказались очень даже отъемлемой частью жизни нашей страны. Советская держава, ее образ жизни, идеология — всё, что представлялось таким незыблемым, оказалось очень даже зыблемым, и в одно прекрасное время расползлось и рухнуло, как трухлявый пень. Впрочем, еще никому из завоевателей завоеванное впрок не пошло, и история наших отечественных завоевателей вполне типична как любая история нашествия термитов на плантацию — пришли толпой, всех подряд перекусали, а потом, в конце концов, и сами передохли.

Но несмотря на всё случившееся, советская история, до ее вступления в брежневско-маразматическую застойную стадию, до сих пор представляется мне истинно величественной историей, гораздо более величественной, чем история любого другого государства. Она прокатывалась по одной шестой части суши как цунами, сметая всё на своем пути и не щадя никого и ничего, и наконец настал момент, когда энергия этой гигантской волны иссякла.