Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе   ::   Шлёнский Александр Семёнович

Что-то подозрительно он как-то скончался от пневмонии, уже почти выздоровев, после того как лечивших академика питерских врачей неожиданно сменили на московских. И Бехтерева, скорее всего, тоже убили, после того как он пообследовал Сталина и назвал его сухоруким параноиком. Тимофеев-Ресовский оказался менее терпелив и более умён. Он предпочел остаться в гитлеровской Германии и заниматься там генетикой. Когда Сталин решил поссориться с Гитлером, Тимофееву-Ресовскому было велено возвращаться назад, но он мудро послал на хуй советскую родину вместе с любимым вождем, товарищем Сталиным, и назад не поехал. За это он потом сидел в лагерях, а советские ученые-патриоты до конца жизни не подавали ему руки и гнушались его обществом, хотя как ученые они ему и в подметки не годились.

Вот, памятуя все подобные перипетии, я еще и еще раз повторю: мораль — это вещь глупая, уродливая и не менее бесчестная по своей природе чем порок, которому она по видимости противостоит. Хотя все прекрасно понимали и продолжают сознавать, что противостояние морали пороку в высшей степени условно, никто не торопиться заменять мораль на этом поприще чем-то другим, вероятно по той простой причине что всё остальное не только не способно противостоять пороку, а напротив, активно и взаимовыгодно с ним сотрудничает.