Записки полуэмигранта. В ад по рабочей визе   ::   Шлёнский Александр Семёнович

Песни Тимура слышали многие, а три большие 520-метровые кассеты с моими песенными альбомами, плоды моих многомесячных трудов, канули в лету. В чужой обстановке, под сенью чужих давящих эмоций, я так и не дал трудам своей молодости вторую жизнь. Да и новые песни я тоже перестал сочинять. Наташе было наплевать на стихи и песни. Ей было также наплевать на мои поиски себя, потому что и она тоже отчаянно искала себя, не понимая, что сидя под заботливым крылышком еврейской матери-наседки, найти себя невозможно. Наташа не хотела в Америку. Она хотела признания в науке. Она хотела ребёнка, но за семь лет он у нас так и не завёлся. Есть такие самцы, которые в неволе не поют и не размножаются. Наверное, я принадлежу к их числу.

Моя бывшая жена ненавидела ящики от аппаратуры и требовала от меня выкинуть их как можно скорее, чтобы они не захламляли комнату. К музыке она относилась совершенно равнодушно, песен моих за семь лет совместной жизни ни разу не слушала и никогда ими не интересовалась. Более того, она заявила, что не позволит мне устроить из своей квартиры мою творческую студию и предложила мне снимать под студию квартиру за свои деньги. В ответ я заявил, что если я сниму себе квартиру под студию, то и жить я буду в ней же. То есть, я перевезу в свою квартиру-студию все свои вещи, и разумеется перестану вносить свою довольно весомую лепту в домашний бюжет, поскольку поменяю место жительства.