Жизнь Александра Флеминга   ::   Моруа Андре

Он выказывал невероятную доброжелательность какой-нибудь молоденькой медицинской сестре, по ошибке забредшей к нему в кабинет и оробевшей при видетакого большого начальника, беседовал с нею, провожая ее по коридору до нужной ей лаборатории, и совершенно ее очаровывал. Но эта любезность никогда не была преднамеренной, она возникала стихийно.

Флеминг любил точность и краткость. «В меня всегда вселяли энтузиазм, — пишет Крекстон, секретарь Института, — всякие пожертвования, которые делались нашим научным лабораториям. Как-то я рассказал Флемингу об очередном пожертвовании и показал ему написанное мною благодарственное письмо, в котором было около ста слов. Он прочитал его и с улыбкой сказал мне:

— Вы немало потрудились, Крекстон, но ведь суть в том, что мы благодарны за это пожертвование?

— Совершенно верно, — ответил я.

— Так почему вам не ограничиться этим и не избежать излишнего труда».

Особенно высоко он ценил искусных лаборантов. «Бактериолог в наше время, — говорил он, — уже не способен выполнить даже самые простые технические операции». Сам он всю свою жизнь справлялся с этими техническими операциями лучше лаборантов и тем самым завоевал их уважение. Он осуждал экспериментаторов, которые физический труд считают ниже своего достоинства.

Многие научные работы Института велись по его совету или под его непосредственным руководством. Но потом он, проявляя огромное благородство, отказывался ставить свою подпись под сообщениями, хотя своей ценностью они в основном были обязаны ему.